ПОЧЕМУ УРОВЕНЬ КОРРУПЦИИ НЕЛЬЗЯ ИЗМЕРИТЬ?

ПОЧЕМУ УРОВЕНЬ КОРРУПЦИИ НЕЛЬЗЯ ИЗМЕРИТЬ?

 

МИФ. Уровень коррупции можно измерить — для этого существуют честные и независимые международные рейтинговые агентства, и рейтинги, замеряющие уровень коррупции в разных странах и сравнивающие их по этому критерию, объективно отражают положение дел.

 

Мы привыкли, что в рейтингах коррупции наша страна занимает низшие позиции, и поверили, что это объективно отражает существующие российские реалии. Этот миф необходимо разоблачить, поскольку такие рейтинги коррупции являются краеугольным камнем, на котором строится весь комплекс антикоррупционных обвинений в адрес России. На рейтинги принято ссылаться как на безусловный и неоспоримый источник истины, хотя под красивой оберткой нам без исключений подсовывают антинаучную и не подтверждаемую никакими фактами белиберду.

Миф о честности и глубокой научности международных рейтингов коррупции подкрепляется другим мифом о том, что респектабельные и дорожащие своей репутацией западные компании, которые проводят замеры коррупции, просто не могут опираться на недостоверные данные. Однако при внимательном изучении как самих компаний, так и их рейтингов, можно легко убедиться, что эти мифы совершенно недостоверны.

Стоит ли отдельно упоминать, что головные офисы наиболее авторитетных организаций, которые составляют рейтинги, находятся в странах Запада и по счастливому стечению обстоятельств именно страны Запада и лидируют в рейтингах как наименее коррумпированные, а страны, с которыми Запад находится в конфликтах и антагонизме, оказываются наиболее коррумпированными?

 

Рейтинг Transparency International

Самой заметной организацией, составляющей подобные рейтинги, является знаменитая Transparency International, базирующаяся в Берлине и созданная в 1993 году бывшим директором Всемирного банка Петером Айгеном. Антикоррупционный рейтинг Corruption Perception Index, который выпускается каждой год этой структурой, гарантированно становится одной из топовых новостей в прозападных оппозиционных СМИ и приоритетной темой для обсуждения у общественных и политических деятелей либерального направления. Позиции России в рейтингах регулярно снижаются, особенно в моменты политического обострения в международных отношениях со странами Запада, и это становится великолепным информационным поводом для дискредитации нашей страны как в западной, так и в отечественной оппозиционной прессе. Согласно последнему замеру Transparency International, Россия оказалась на 134 месте рейтинга из 176 стран.

Точнее, даже не так.

Странности начинаются с самого начала.

На самом сайте данной организации Россия стоит на 131 месте, вернее, делит его еще с 3 странами[1].

А вот дальше начинаются чудеса.  Брюки превращаются…

Во всех публикациях, которые потом активно стыдят Россию, она уже оказывается на 134 месте. И даже знаменитая Википедия  ставит Россию тоже именно на 134 место. То есть, мелкая, гадкая манипуляция, призванная унизить  Россию и без того униженную этим рейтингом[2].

Для удобства ниже мы будем ссылаться на нумерацию Википедии, поскольку эта версия оказалась наиболее тиражируемой в СМИ.

В некоторых случаях, когда необходимо, мы будем напоминать о том, что  место все же 131.

Хотя хрен редьки не слаще.

Следует отметить, что финансирование самой Transparency International, помимо различных условно независимых источников типа фонда Сороса (финансиста всех переворотов и революций на планете в последние 30 лет) и фонда Форда, идет и из государственных средств, в том числе, например, деньги выделяет отдел иностранных инвестиций Министерства иностранных дел Великобритании и др., о чем речь пойдет ниже.

Политическая ангажированность оценок Transparency International в пользу наших геополитических противников хоть и вполне очевидна, однако оспаривается этой организацией, утверждающей, что рейтинг абсолютно объективен и является результатом глубоких научных экспертных исследований. Однако, даже если отбросить прямую политическую конъюнктуру и закрыть глаза на очевидную связь позиции в рейтинге той или иной страны с ее текущей международной политикой, все равно отчетливо заметны как изъяны в методологии проведения исследований, позволяющие усомниться в научной достоверности рейтингов, так и сознательные механизмы фальсификации, позволяющие получать «правильные» результаты на выходе.

 

Оценивается не коррупция, а восприятие коррупции!

Corruption Perception Index, рейтинг Transparency International, обычно называют в оппозиционных СМИ рейтингом коррупции. Между тем существует очень важный нюанс. Дословно Corruption Perception Index переводится как Индекс восприятия коррупции, и методологически описывается самими создателями так:

«Индекс восприятия коррупции (ИВК) объединяет данные нескольких источников, которые отражают представления предпринимателей и экспертов из разных стран об уровне коррупции в государственном секторе этих стран»[3].

Такое описание говорит, по меньшей мере, о крайне сомнительном, с научной точки зрения, исследовании, а слово «восприятие» подчеркивает, что создатели изначально не готовы доказывать научную достоверность исследования и опираются на субъективное мнение неких предпринимателей и экспертов. Очевидно, что возможности никакой, даже самой поверхностной, верификации в таком исследовании создателями не предусмотрено, ведь оно основывается всего лишь на личном «восприятии» участников исследования!

Впрочем, обычно к этой «незначительной» детали ни сотрудники Transparency International, ни поддерживающие их журналисты стараются не привлекать излишнее внимание. В октябре 2016 года известный журналист Владимир Познер взял большое интервью у главы российского подразделения этого агентства Елены Памфиловой. Познер изо всех сил старался показать свою объективность, делал вид, что задает «неудобные» вопросы, на которые Памфилова выдавала хорошо заученные ответы. Но на самом очевидном, скользком и опасном месте, ставящем под сомнение всю методику исследования рейтинга Transparency International, Познер предпочел не останавливаться. Судите сами:

В. ПОЗНЕР: Хорошо. Значит, смотрите, ежегодно ваша организация выставляет некий рейтинг… как это?

Е. ПАНФИЛОВА: Индекс восприятия коррупции.

В. ПОЗНЕР: Это своеобразное сочетание слов. Но так как у нас не очень много времени, я в филологию вдаваться не буду. Значит, у кого самый высокий балл, тот меньше всего коррумпирован, а у кого самый низкий балл, тот, значит, очень даже коррумпирован[4]. 

Не правда ли, мастерская работа интервьюера? Вместо того, чтобы изначально оспорить корректность рейтинга, что следует уже из самого его названия, журналист пропускает этот момент и дает возможность своему визави на все лады расхваливать свою работу под видом ответа на якобы «жесткие» вопросы. Вот, например, такие:

В. ПОЗНЕР: «Transparency» — то есть «прозрачность». И раз мы говорим об этом и о коррупции, то скажите, пожалуйста, Елена Анатольевна, сколько платят вице-президенту «Transparency International»?

Е. ПАНФИЛОВА: Вообще не платят. Это бесплатная работа[5].

И в таком же стиле обычно проходят любые материалы в прессе про деятельность Transparency International. Неангажированным журналистам сотрудники этого агентства интервью предпочитают не давать, провластные издания сами предпочитают такую опасную тему, как коррупция в России, не затрагивать, и поэтому иных публикаций, кроме хвалебных, в адрес Transparency International в прессе почти не встретишь.

 

«Эксперты и предприниматели»

Но кто же те эксперты, на восприятии которых основывается рейтинг Transparency International? Сколько сотрудников в московском подразделении этого агентства, кроме самой Памфиловой? Двое? Трое? Как они умудряются замерить рейтинг коррупции в самой большой стране мира, состоящей из 85 административных субъектов?

Возможно, Transparency International привлекает в разных странах действительно компетентных и объективных экспертов, общему мнению которых можно доверять? — И это не так.

Что же это за «эксперты и предприниматели», на личных оценках которых, «от одного до десяти», строится такое глобальное исследование? Личности этих людей не раскрываются, во всяком случае, их не удалось найти. Мы, например, на 100 процентов уверены, что экспертами по коррупции в России для этого рейтинга выступают всевозможные каспаровы-навальные-ходорковские-миловы-яшины-гудковы-сванидзе и тому подобная публика, очевидно, политически ангажированная.

Сама Transparency International в методологической справке про источники данных указывает следующее:

«ИВК-2016 подсчитан на основании 13 источников данных, собранных 12 различными организациями в течение последних двух лет»[6].

При составлении рейтинга России учитывалось не 13, а только 9 источников из приведенного списка[7]. Имеет смысл перечислить их все:

1. Индекс трансформации фонда Bertelsmann (Германия) за 2016 год (Bertelsmann Foundation Transformation Index 2016).

2. Рейтинг странового риска за 2016 год The Economist Intelligence Unit — исследовательской компании в структуре The Economist Group (Великобритания), издающей газету The Economist (Economist Intelligence Unit Country Risk Ratings 2016).

3. Доклад о развитии демократии в странах переходного периода Nations in Transit международной организации Freedom House за 2016 год (Freedom House Nations in Transit 2016).

4. Рейтинг странового риска консалтинговой компании Global Insight (США, подразделение британской IHS Markit) за 2015 год (Global Insight Country Risk Ratings 2015).

5. Исследование мировой конкурентоспособности Международного института управленческого развития (Швейцария) за 2016 год (IMD World Competitiveness Yearbook 2016).

6. Международный путеводитель по страновым рискам консалтинговой компании Political Risk Services (США) за 2016 год (Political Risk Services International Country Risk Guide 2016).

7. Опрос руководителей фирм Всемирного экономического форума (World Economic Forum Executive Opinion Survey 2016).

8. Индекс верховенства закона The World Justice Project за 2016 год (World Justice Project Rule of Law Index 2016).

9. Опросы международной коллаборации ученых Varities of Democracy за 2016 год (Varities of Democracy Project 2016).

Как видим, большинство из них четко ассоциируются с западными странами, но это не самое интересное. Среди перечисленных есть еще одна организация, на которой имеет смысл отдельно остановиться и название которой хорошо известно во всем мире — Freedom House. Эту организацию со штаб-квартирой в Вашингтоне часто связывают с прямым и косвенным участием в подготовке бархатных революций по всему миру, в частности, с так называемой «оранжевой революцией» на Украине, «революцией роз» в Грузии. Freedom House неоднократно вызывала критику со стороны различных лиц и организаций России, в том числе МИД РФ и Совета Федерации РФ, решением которого 7 июля 2015 года Freedom House была внесена в список организаций, чья деятельность нежелательна на территории России.

Freedom House регулярно выпускает различные собственные доклады и рейтинги, в которых оценивает и ранжирует страны и Россия, как правило, получает крайне низкие оценки. Эти исследования регулярно становятся источником информации для рейтингов Transparency International .

Въедливый пользователь «Живого журнала» под ником Gosh100 еще в 2011 году провел расследование[8] и проанализировал очередной рейтинг Transparency International и один из источников этого рейтинга доклад Freedom House. Он обнаружил, что Freedom House в своем докладе ссылается на … предыдущий рейтинг Transparency International . «Вы следите за руками? — пишет Gosh100. — То есть «Фридом Хаус» говорит, что в России ужасная коррупция, ссылаясь на данные «Транспэренси». А «Транспэренси» говорит, что в России ужасная коррупция, используя данные «Фридом Хаус»». На самом деле данный пример не единственный, практически все рейтинги ссылаются друг на друга для солидности. Скажем, рейтинг риска для предпринимателей, естественно, берет в учет рейтинг коррупции… Мошенники работают группой, а не в одиночку, обеспечивают себя взаимными перекрестными ссылками. Это называется — путать следы!

Вот такие «эксперты и предприниматели» являются источниками для рейтинга Transparency International. И хотя их личности агентство старательно утаивает, хорошо известно, что львиную часть, если не все сто процентов, таких экспертов составляют непримиримые деятели оппозиции, конечно же, либеральной и прозападной. Касьянов, Навальный, Каспаров, покойный Немцов и прочие подобные персонажи, однозначно ориентированные на определенные силы в США, всю свою деятельность посвятившие прямой антигосударственной деятельности, постоянно поливают грязью и страну, и власть, и даже простой народ, дают даже не аналитическую информацию, а только лишь свое личное восприятие ситуации по коррупции в России.

 

«Это нога, кого надо нога» — кинофильм «Берегись автомобиля»

А что происходит в странах с действительно авторитарными режимами, где вся оппозиционная общественность под постоянным контролем и боится головы поднять, не то чтобы обрушиваться с критикой на руководство? Таких, как, например, Казахстан или Белоруссия, — не будем приводить еще более жесткие примеры. «Эксперты и предприниматели» в таких странах не преувеличивают, а, наоборот, занижают свои оценки коррумпированности. Их не останавливает даже анонимность, которую обещает Transparency International. В России — не так, у оппозиции здесь — полная свобода слова, ее представителям прощаются любые нападки в адрес государства, они участвуют в выборах и используют эту площадку для своей пропаганды,; на всю страну открыто вещают либеральные СМИ, на федеральных телеканалах спокойно выступают обличители власти. И постоянно, буквально «из каждого чайника», звучит тема коррупции, а власть соревнуется с оппозицией в громкой и демонстративной борьбе с этим явлением.

Естественно, восприятие коррупции в стране, где эта тема, заслуженно или нет, но постоянно нагнетается, будет выше, чем там, где она вообще не звучит. Получается, что чем демократичнее, чем менее репрессивна политическая система, чем более открыта для критики власть, чем меньше цензуры в СМИ, тем выше будет и восприятие коррупции. А чем жестче и тоталитарней режим, тем восприятие коррупции будет меньше.

Впрочем, это касается только тех стран, которые Запад считает своими противниками, бревен в своих глазах спонсоры Transparency International, конечно, не замечают. Например, в США уровень коррупции выше, чем в России, на порядки (об этом мы подробно расскажем ниже в следующих главах), это государство было создано коррупционерами таким образом, чтобы спокойно заниматься коррупцией. Но коррупция, по мнению американцев, не входит в топ самых главных проблем страны и в индексе восприятия Transparency International США всегда находится в верхних строчках. Как такое может быть, если по объемам коррупционных уголовных дел и по количеству постоянных скандалов, связанных с хищениями «денег налогоплательщиков», США далеко впереди России? Ключевое слово здесь — «восприятие», иначе такое чудо не объяснишь.

Создай в стране повышенный интерес к теме коррупции — и восприятие будет выше, а значит, и протестные настроения будут выше, а у прозападной оппозиции, которая нагнетает такие настроения, шансов будет больше. Тем больше, — чем больше они об этом будут кричать, и чем страшнее об этом будут рассказывать. Работает порочный круг. Допустим, в какой-то стране оппозиция начала будировать тему коррупции, возможно, не оппозиция, а даже сама власть решила улучшить свой имидж. Все СМИ начинают писать об этом. Тема встает в повестку дня. Любой опрос сразу же покажет, что «восприятие коррупции» в этой стране очень живо и болезненно. Это сразу же отразится и в рейтинге Transparency International, и данная страна, которая озаботилась проблемой коррупции, сразу же упадет (!!!) в этом рейтинге ниже! Это, естественно, вызовет поток гневных публикаций в СМИ: коррупция растет! Политики вынуждены будут еще больше говорить о борьбе с коррупцией, а СМИ еще больше писать. Тема станет доминировать в общественном сознании как главная проблема. Естественно, рейтинг коррупции на следующий год опять зафиксирует болезненность восприятия, и страна упадет в рейтинге еще ниже! Чем больше власть и оппозиция, и не важно, кто тут застрельщик, говорит о проблеме коррупции, тем ниже рейтинг, чем ниже рейтинг — тем больше будут говорить о проблеме коррупции. И этот порочный круг ведет в штопор.

 

И опять ключевое слово — «восприятие»

Дело еще и в том, что восприятие коррупции в разных культурах совершено разное. Transparency International предлагает экспертам оценить уровень коррупции по десятибалльной шкале. И здесь будет иметь значение не только субъективное восприятие эксперта, но и факторы устоявшейся культуры и менталитета в стране, а также законодательная база, криминализирующая различные проявления коррупции.

Например, в ряде стран Азии, скорее всего, местный эксперт не будет воспринимать такую часть национальной деловой культуры как коррупция, как нечто особенное и вредное, и вряд ли вообще будет учитывать этот фактор в своих оценках. В то время как любые случаи «откатов» в России будут восприняты как проявление вопиющей коррупции. Если бизнесмен в Казахстане, Киргизии, Пакистане, Иордании получит контракт благодаря чиновнику и как-то не облагодетельствует его, это будет восприниматься просто как непорядочность, невоспитанность, неуважение к старшему и такой неблагодарный человек рассматривается обществом как испорченный и порочный, «плохой», с которым нельзя иметь дела, такой человек может получить ужасную репутацию вообще в обществе и подвергнуться остракизму.

Другой пример — это узаконенный лоббизм в США. Выплата денежных средств конгрессменам для поддержки интересов бизнеса в Соединенных Штатах не является ни преступлением, ни чем-либо общественно порицаемым. А в России такая практика однозначно попадает в разряд серьезных экономических преступлений, преследуется по закону и вызывает крайне негативную общественную реакцию. Таким образом, на основании нескольких известных российскому эксперту фактов таких нарушений, он будет склонен отметить в России высокий уровень коррупции, в то время как американский эксперт вообще не будет учитывать этот фактор, хотя объемы лоббизма в США будут превышать российские в тысячи и десятки тысяч раз. А статистика по выявленным преступлениям такого рода в России будет учитываться, а американская — нет, поскольку эта сфера там абсолютно легальна. Другой пример. Администрация Обамы 50 процентов посольских должностей отдала тем, кто жертвовал деньги на выборную кампанию Обамы. Так же, очевидно, поступали и со многими другими должностями. И это совершенно открыто и нормально, американский эксперт не назовет это коррупцией. В России же любая торговля должностями является преступлением, и наш эксперт пожалуется иностранному агентству на ужасный уровень коррупции в связи с известными ему отдельными случаями продажи должностей (очевидно, кратно меньше, чем в США).

Таким образом, сравнивать коррупцию в разных странах без учетов национальных культур и законодательной базы — это все равно, что составлять общий рейтинг забитых голов в разных видах спорта, оценивать эффективность игры команд футбола и хоккея по количеству забитых голов. Команды хоккеистов в этом рейтинге будет заведомо лидировать по забитым голам. Кроме того, продолжая эту аналогию, следует учитывать, что по правилам хоккея будет судиться вся игра команд других видов спорта, также как по культуре западных стран оценивается коррупция в странах всего мира.

Если бы вообще было возможно сравнивать коррупцию в разных странах, руководствуясь здравым смыслом, то для каждой страны пришлось бы вырабатывать собственные критерии оценки. Или, по меньшей мере, различные критерии должны применяться для нескольких культурно-цивилизационных блоков стран, которые в общих чертах мы попробуем выделить. Поскольку даже среди ученых-цивилизационистов до сих не существует общего мнения по ранжированию и описанию отдельных цивилизаций, мы, не претендуя на универсальность и научность такого подхода, распределим эти блоки стран по континентальному принципу.

 

Страны Латинской Америки. Здесь показателем коррупции в первую очередь должны являться проникновение криминального мира во власть и взаимодействие власти с глобальными преступными корпорациями, по сути, являющимися параллельными структурами власти во многих из таких стран.

В странах Латинской Америки ситуация с коррупцией просто ужасна по сравнению с Россией. Элиты здесь состоят из семей бывших диктаторов и членов военных хунт, «патриотические» политики завязаны на откровенный криминал и наркокартели, «либеральные» — на транснациональные корпорации. На нижних ступенях социальной лестницы контроль государства еще слабее, все, что можно, делается в обход законодательных процедур, люди живут в трущобах и фавелах, которыми управляют криминальные бароны, тесно связанные с полицией. Вспомните наши девяностые, умножьте все это в десять раз и представьте, что подобная ситуация сохраняется уже лет двести — вот примерно так все обстоит почти во всех странах Южной Америки, где коррупция является системообразующим фактором. И почти все эти страны находятся в индексе Transparency International выше России. Мы уступаем Мексике, Парагваю, Эквадору, Боливии, Перу, Панаме, Гондурасу, не говоря уже о таких странах, как Аргентина или Бразилия. Перед нами находится даже Колумбия со своим Пабло Эскобаром и прочими наркобаронами. Зато Венесуэла расположена ниже России, на 167 месте индекса. Не потому ли, что руководство этой страны находится в длительном конфликте с США и имеет наглость проводить независимую политику?

 

Страны Африки. В большинстве стран Африки уровень коррупции мог бы быть оценен по степени контроля за властью со стороны местных элит и влиянию на власть со стороны иностранных корпораций.

Африка — континент, где не прекращаются кровопролитные войны, где геноцид является обычным явлением, где половина стран попадают под определение failed states — несостоявшиеся государства. Здесь люмпенизировано городское население, а сельское во многом сохранило первобытный образ жизни. Немногочисленные семьи, составляющие правящие элиты, поголовно завязаны на бывшие метрополии, помогают глобальным корпорациям осваивать ресурсы своих стран и получают за это свою коррупционную ренту.

Как понимает читатель, Россия уступает множеству стран Африки! В ЮАР, Сенегале, Руанде, Буркина-Фасо, Замбии, Нигере, Того, арабских странах Магриба, Египте и проч. — ситуация с коррупцией, по мнению «экспертов и предпринимателей», значительно лучше. И, конечно, на скромном 90-м месте находится американский проект Либерия — страна, где выходцы из афроамериканского населения должны были построить образцовую демократию, но почему-то устроили гражданские войны и геноцид. Сейчас Либерия — самая бедная страна Западной Африки и третья с конца по уровню бедности во всем мире, а безработица там составляет 85%[9]. Может, поэтому коррупция не входит для жителей этой страны в перечень самых главных проблем, и индекс ее восприятия столь невысок?

 

Ближний Восток и страны Средней Азии. Здесь необходимо было бы оценивать работу коррупционных механизмов, заложенных в государственную машину, и масштабы теневых потоков финансовых средств.

Коррупция здесь вообще не воспринимается большинством населения как нечто негативное, это часть менталитета. Напротив, такое понятие как «бакшиш» является повсеместной практикой и является важным элементом делового этикета, пренебрежение которым вызывает осуждение и непонимание в обществе. Быть политиком почетно и престижно, потому что он получает возможность зарабатывать на своей должности, к этому стремится любой усердный студент.

Но Россия уступает десятки и сотни пунктов в индексе и феодальным странам Персидского залива, где кормление с должности является нормой и дается в награду от монархов, и Турции, и Азербайджану, и Казахстану.

А вот извечный враг США — Иран делит с Россией 131 место.

Мы уступили три пункта рейтинга даже извечному врагу США Ирану, очевидно потому, что в 2016-м году, когда осуществлялся последний замер, между Америкой и этой страной наступило кратковременное потепление в отношениях.

 

США и страны Запада. Поскольку критерии, по которым оценивается коррупция, основаны на политической культуре Запада, то они по формальным признакам для этих стран адекватны. Однако на Западе выстроена и частично узаконена система коррупции, из которой, на первый взгляд, исключены государственные чиновники и институты, но вовлечены различные общественные структуры и иные скрытые механизмы контроля и обеспечения интересов крупного бизнеса.

Естественно, все страны западных демократий стоят в рейтинге значительно выше России, мы пока не будем на этом останавливаться, но ниже у нас будут специальные главы, посвященные фантастической коррупции на Западе.

 

Страны Дальнего Востока. В большинстве стран Дальнего Востока основную проблему составляют связи крупных бизнес-корпораций с властью. В частности, глубокая инфильтрация в структуры власти агентов таких корпораций, способствование им в карьерном росте. Такие агенты, как правило, не получают никаких особенных «бонусов» вплоть до выхода на пенсию, после чего им предоставляют различные блага, включают в состав советов директоров и поощряют за десятилетия работы на госслужбе в интересах корпорации.

Среди дальневосточных стран в рейтинге лидируют страны-сателлиты, по сути, криптоколонии США, которые должны продемонстрировать окружающим «коммунистическим варварам» все преимущества либеральной экономики и буржуазной демократии. Сингапур — 7 место, Гонконг — 15, Япония — 20, Тайвань — 31, Южная Корея — 52. Россия уступает и другим странам Дальнего Востока, за исключением — угадайте какой страны? Правильно — Северной Кореи, которую поместили на четвертое с конца рейтинга 174 место. Эта страна полностью закрыта для внешних наблюдателей, невозможно даже точно замерить объем ее экономики, а не то чтобы уровень коррупции! «Предпринимателей» в этой коммунистической стране просто нет, следовательно, теоретически, нет и тех, кто может давать взятки чиновникам, давать откаты и пилить бюджет! Допустим, что не свои, а иностранные бизнесмены теоретически могли бы столкнуться с коррупцией. Если бы это было так, то ТНК давно бы купили всю северокорейскую элиту — страна-то небольшая! Но вход иностранных компаний там дело политическое, закрытость Северной Кореи и основывается на идеях «чучхе», самодостаточности, поэтому именно деньгами там ничего и не решается, иначе бы давно решилось. В Северной Корее может быть все, что угодно, но только не коррупция! СМИ там полностью контролируются государством и в них, естественно, не звучит тема коррупции, в обществе — сплошные агенты служб безопасности, при которых никто не осмелится говорить о коррупции, даже если бы она и была. Как же у корейцев может возникнуть такая озабоченность, или такое «восприятие» коррупции, что она в рейтинге на последних местах в мире?!! Любые «эксперты», которые осмелятся дать низкие оценки своего восприятия коррупции иностранцам, в КНДР потом могут просто не возвращаться, иначе будут расстреляны как изменники Родины, что между нами говоря, будет вполне справедливо. Но Transparency International уверенно помещает Северную Корею в самый низ своего рейтинга! Для любого ученого подпись под таким рейтингом — это просто научный позор! И после этого находятся идиоты, которые цитируют этот рейтинг, читатели, которые верят ему, политики, которые ссылаются на него….

 

Бывшие республики СССР и страны бывшего Варшавского блока. Проникновение олигархических структур, возникших после передела госсобственности, во власть и попытки контроля за общественным пространством с их стороны — в этих странах системообразующее явление. Влияние зарубежных государственных структур, коррупционное влияние международных ТНК на власть и отдельных госслужащих и политических деятелей в этих странах — норма.

Громкие коррупционные скандалы постоянно сотрясают «новые европейские страны», вошедшие в Евросоюз, — от Польши до Прибалтики, но «понятно», что Россия существенно отстает от своих бывших союзников в рейтинге. Мы уступаем и тем, кто в Евросоюз не вошел, а только стремится, например Молдавии! Молдавская политика — вся, от Парламента до последнего министра, — принадлежит группе олигархов, главным из которых является известный всем Влад Плахотнюк. Олигархи умудряются воровать миллиарды долларов — огромные суммы для маленькой страны. Тема «украденного миллиарда» была даже главной на последних парламентских выборах! Но, по мнению Transparency International, там все лучше, чем у нас. А вот Украину опережаем на один пункт. Тут ничего странного — никак не выполняет новая революционная власть условий, которые выставлены МВФ для предоставления кредитов, в том числе и требований по уничтожению социальной сферы. Пусть сидят на коротком поводке, а то не смогут оторваться от страшной коррумпированной России; вот научатся выполнять все команды своих новых хозяев, тогда и в рейтинге подрастут.

Как уже было сказано, данное ранжирование весьма условно, не включает в себя много стран с собственной уникальной культурой, которые сами по себе требуют отдельного набора критериев, — таких, как, например, Индия, Иран и Россия. Мы выделили все эти цивилизационные блоки только для демонстрации того, что невозможно разработать универсальные и корректные критерии оценки замеров коррупции в странах с различными культурно-цивилизационными условиями и чтобы показать, какова степень ангажированности результатов рейтинга.

Очевидно, что почти во всех латиноамериканских странах уровень коррупции выше, чем в России, она выше почти во всех ближневосточных и среднеазиатских странах, она выше почти во всех африканских странах, коррупция выше в Китае, коррупция выше в большинстве бывших стран СССР, и, как минимум, не меньше в странах Восточной Европы. Одним словом, в самом благоприятном случае, в плане коррупции лучше, чем у нас, дела обстоят не более чем в 20-30 странах из 200! 

Так можно ли вообще объективно замерить коррупцию и сравнить страны по уровню коррупции между собой? В отсутствии у всего человечества общего понимания, что такое коррупция, какие деяния к ней можно отнести и какие нет, даже на законодательном уровне, не говоря уже о различных культурах и различном менталитете, такое исследование было бы чрезвычайно сложно организовать, оно потребовало бы колоссальных усилий и длительной разработки методологии.

Да и зачем такое исследование было бы нужно? Зачем объединять под одним словом «коррупция» подарок в виде породистого коня для арабского шейха и взятку эстонскому чиновнику за вид на жительство в Таллине, пятисотрублевую купюру, которую вы стыдливо суете врачу в поликлинике и сотни миллионов долларов отката за аренду куска нефтеносной земли в Техасе? Разве что из политических соображений, как в случае «Транспэренси Интернейшнл», «Фридом Хаус» и прочих «международных организаций», которые ссылаются на «исследования» друг друга и создают информационные поводы для дискредитации геополитических соперников.

Любые рейтинги коррупции от любых, даже самых титулованных международных институтов, это по определению жульничество и манипуляции, попытка создать авторитетные источники, на которые будут ссылаться пропагандисты всех мастей.

 

А судьи кто?

Но, возможно, пусть рейтинги коррупции и составлены некорректно, но делают их хорошие люди, действительно озабоченные этой страшной проблемой. Да, врут, но делают это во благо?!

На самом деле сотрудники Transparency International сами достаточно часто оказываются среди основных фигурантов различных коррупционных расследований, информация о которых попадает в СМИ. Особенный интерес представляют случаи, когда выявляются масштабные схемы, в которых непосредственно задействованными оказываются десятки и сотни высокопоставленных государственных чиновников, армейское руководство, крупный бизнес, создавшие колоссальные коррупционные механизмы, глубоко интегрированные и сросшиеся с государственным аппаратом, существующие десятилетиями и регулярно выводящие из казны суммы, сопоставимые с годовыми бюджетами не самых бедных стран.

Особенно показательным примером здесь является наиболее закрытая составляющая американской государственной машины — военный бюджет США, масштабы махинаций с которым превышают возможности самого смелого воображения. Даже когда в результате какого-либо привлекшего внимание общественности скандала удается вскрыть мельчайшую часть глобальной коррупционной цепочки, выстроенной вокруг освоения средств на военные и околовоенные расходы американской казны, вся остальная сеть остается нетронутой и неприкосновенной.

Глава аналитического отдела Transparency International Марк Паймон в очередном докладе этой организации, посвященном коррупции и выпущенном в 2013 году, негодует, что оборонные бюджеты стран — это закрытая информация, и коррупцию в этой сфере замерить крайне сложно: «Министерства обороны могут быть закрытыми и непроницаемыми учреждениями, особенно когда в них обсуждаются риски коррупции»[10].

При этом в самих США оборонный бюджет малодоступен даже президенту страны. По одной из версий, убийство Джона Кеннеди произошло именно по той причине, что президент стал проявлять слишком пристальный интерес к расходам военного бюджета страны и комиссия Конгресса, которую он создал специально для этого, выявила серьезные хищения и недостачи. Из 7,7 млрд. — денег, потраченных на создание стратегических запасов, перерасход составил 3,4 млрд., т.е. — ровно половина была украдена[11].

Но вернемся к Transparency International. Подразделение этой организации в США основал Марк Хершман, второй человек в USAID, правительственной организации, которая финансируется Конгрессом США и провозглашает своей основной миссией развитие демократии во всем мире.

Юрисконсульт USAID Лайза Гомер на внеконкурсной основе передала контракт на 155 тыс. долларов бывшему директору своего финансового ведомства Дэвиду Остермейеру. После громкого скандала сделка была аннулирована, но стало известно, что заместитель руководителя USAID, Дэвид Стейнберг, с ведома своего начальника Раджива Шаха, пытался вмешаться и не давать ход делу по передаче этого контракта[12].

Во время работы в Афганистане USAID закупал дизельное топливо по 500 долларов за галлон, что превышает рыночную цену в 100 раз, при этом не смог предоставить никаких отчетных документов о том, что вообще ее покупал.

«IOM (Международная организация по миграции) оплатила подрядчику 300 000 $ за 600 галлонов дизельного топлива, стоимостью $500 за галлон. По мнению чиновников IOM, цена на рынке в Афганистане для дизельного топлива не должна превышать $5,00 за галлон»[13].

Все это стало публичным благодаря военнослужащему, который подал в суд на правительство США, обвинив чиновников «в заговоре с целью получения взяток и обмана»[14].

То есть, Transparency International, организация, которая исследует и борется с коррупцией по всему миру, составляет рейтинги коррумпированности стран, где США неизменно получает высокие оценки, плотно связана с самой настоящей коррупцией в высших эшелонах американской власти, да еще и в военной сфере! Организаторы этих коррупционных схем всячески выгораживаются руководством, уголовные дела саботируются и прекращаются, а один из руководителей Transparency International Марк Паймон при всем этом возмущается, что в других странах оборонные бюджеты закрыты и коррупцию в них невозможно отслеживать. Вот такие бескомпромиссные борцы с коррупцией составляют рейтинги и выставляют свои оценки нашей стране.

 

***

Высокий авторитет, респектабельность и безупречная репутация Transparency International в научном сообществе и во всем мире всегда старательно подчеркивается разоблачителями коррупции в России. Действительно, как может даже просто прийти в голову сама мысль оспаривать результаты исследований такой серьезной и уважаемой структуры, которая так тщательно заботится о своем реноме и не может выдавать непроверенной и недостоверной информации?

Как видите, стоит немного погрузиться в тему, чтобы стало совершенно очевидно, что «Индекс восприятия коррупции» Transparency International, на данных которого строится вся антикоррупционная риторика, направленная, в том числе и против нашей страны, не выдерживает никакой критики. Индекс Transparency International ненаучен и политически ангажирован, построен на изначально ложной методологии и оперирует предельно размытым и неконкретным набором терминов, не имеющих четких общепринятых смысловых определений. Результаты этих исследований базируются на личной эмоциональной оценке нескольких респондентов, ценность суждений которых в большинстве случаев вызывает сомнения, как по уровню их экспертного знания, так и по их объективности и честности при подаче информации. Поскольку сотрудники Transparency International при сборе информации для рейтинга по той или иной стране привлекают экспертов из числа крайне узкого, близкого по роду своей деятельности, однородного по менталитету и заведомо лояльного в отношении Запада круга лиц, репрезентативность их совокупного мнения также крайне сомнительна. Равно как и набор документальных источников, на который она опирается, идеологическая ангажированность авторов которых, а в ряде случаев, и вполне открыто заявленная ими пропагандистская миссия своей деятельности, тоже совершенно очевидна.

И это самый главный, самый известный антикоррупционный рейтинг Transparency International! Еще больше вопросов вызывают личности создателей и ведущих сотрудников этой организации, их тесные связи и личная принадлежность к политическим и финансовым кругам Запада. А также множество громких коррупционных скандалов, в которых бескомпромиссные борцы с коррупцией из числа руководителей Transparency International выступают в качестве совсем нерядовых фигурантов, организовывающих поражающие своим масштабом и наглостью схемы воровства бюджетных средств.

И после всего этого вы все еще думаете над тем, верить ли антикоррупционным рейтингам?

Согласно индексу восприятия коррупции Transparency International, ситуация в этой сфере в России становится год от года все хуже и хуже. Во всяком случае, так «воспринимают» положение дел эксперты, которым Transparency International доверяет. Но что думают по этому поводу жители нашей страны?

В 2015 году специалисты Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провели масштабное социологическое исследование, в котором изучили мнение жителей России относительно коррупции в стране и сравнили результаты с аналогичным исследованием, проведенным десять лет назад, в 2005 году[15].

По общему мнению респондентов, распространенность коррупции в тех населенных пунктах, где они проживают, существенно ниже, чем по стране в целом. При этом выборка по географии исследования, как обычно у ВЦИОМ, весьма велика, люди были опрошены в 46 регионах России.

Что это значит? Только лишь то, что бесконечное муссирование темы коррупции в обществе, непрекращающаяся ни на минуту антикоррупционная истерика со стороны СМИ, опирающихся в том числе и на индекс Transparency International, убедила людей в том, что положение в России в этой сфере просто чудовищное, но в своей личной жизни респонденты с такими явлениями почти не встречаются. Поэтому и уверены в крайней коррумпированности власти во всей стране, но считают свои регионы островками спокойствия. И так везде, в каждом из этих 46 регионов, а значит, во всей стране никакой особой коррупции на местах люди не замечают, более того, согласно опросу, по сравнению с 2005 годом она значительно снизилась.

При этом коррупция, с которой сталкивались люди, — это обычная бытовая коррупция, ни о каких масштабных взятках чиновникам и распила госсобственности никто лично не наблюдал, об этих фактах люди узнают исключительно из СМИ.

Но вернемся к цифрам. Согласно ежегодным публикациям индекса восприятия коррупции Transparency International, положение России относительно других стран неуклонно снижается. С 49-го места в 1997 году наша страна постепенно упала до 131-го в 2016[16].

А по результатам исследования ВЦИОМ картина диаметрально противоположная. Только за десять лет с 2005 по 2015 годы, согласно индексу распространенности коррупции ВЦИОМ, восприятие коррупции в обществе в целом снизилось на пять пунктов с 75 до 70 пунктов, а восприятие коррупции «в вашем населенном пункте» упало с 62 до 56 пунктов.

Кому же верить? Заведомо ангажированным против нашей страны немногочисленным и анонимным экспертам, на мнении которых якобы строится индекс Transparency International, или крупномасштабным исследованиям, проведенным самым авторитетным социологическим центром России с соблюдением всей научной методологии, корректность которых можно без труда проверить, поскольку материалы этих исследований можно легко верифицировать?